Мне ужасно не хотелось, чтобы отец делал это: «папа, но ведь они же для себя тоже люди!»
По дороге на рыбалку мы заходили в какой-нибудь палисадник, и ловили кузнечиков. Сама по себе охота за насекомыми мне нравилась, у нас хорошо получалось, и быстро набивался «кобылками» спичечный коробок или даже два. Они там шуршали и копошились. Но, прежде чем посадить бедных насекомых в коробку, папа отрывал им задние ножки: «чтобы не выпрыгивали».
На рыбалку мы отправлялись в прекрасном настроении. Отец, красивый и молодой, насвистывал «На турнире, на пиру, и на охоте…», или напевал неаполитанскую песню, а я бежала вприпрыжку, не сдерживая радости. Лишь эти ножки отбрасывали тень на мое безоблачное счастье.
Отец мой был заядлый рыбак. Он обожал рыбалку со спиннингом на Енисее, а я любила смотреть на его силуэт на скале, и как поблескивает на солнце дуга лески, потом блесна. Иногда отец ездил с друзьями на Тубу, и там они ловили хариусов внахлест. Хариусы пахли арбузной свежестью. Но чаще всего мы рыбачили с удочкой на Абакане, нигде подолгу не останавливаясь, шли и шли вдоль реки. И так – до вечера. За день проходили много километров. Абакан протекает по окраине города, но город маленький, и пешком от реки до нашего дома недалеко, километра 2 – 3. Иногда брали с собой спиннинг. У города, конечно, редко попадался ленок или таймень, зато на удочку хорошо клевали серебристые ельчики «на кобылку».